“Улетели листья с тополей,
повторилась в мире неизбежность.”
– человек написавший хотя бы эти строки - уже состоявшийся поэт и это у него не отымется. Такая цельность поэтической строки встречается редко: в ней открывается стержень человеческой жизни – с ее встречной реальностью осознания себя, болью пребывания в этом мире, холодом ухода.
В его стихах присутствует природа, но он не писал зарисовок с натуры, это всегда внутреннее состояние автора, встреча с тем, что не видится просто глазами, а познается сердцем:
“ Когда душе моей
Земная веет святость,
И полная река
Несет небесный свет ”
Он прожил короткую человеческую жизнь, всего 35 лет. Предвидел с удивительной точностью даты, свой уход: “Я умру в крещенские морозы
Я умру когда трещат березы”.
Читая Н. Рубцова, мы всегда обретаем - он с мужской, человеческой щедростью делится с нами своим внутренним миром: нежностью, печалью, радостью – с тем простым и естественным, что необходимо и дорого в нашей жизни.
Андрей Б,
Россия
http://www.stihi.ru/avtor/andreyb
Прочитано 4202 раза. Голосов 0. Средняя оценка: 0
Дорогие читатели! Не скупитесь на ваши отзывы,
замечания, рецензии, пожелания авторам. И не забудьте дать
оценку произведению, которое вы прочитали - это помогает авторам
совершенствовать свои творческие способности
Вы уверены, что это относится к прозе? Скорее всего - публицистика.
Выглядит, как анотация к книге, хотя цитаты подводяд мое предположение. Или же, как краткая характеристика поэта в школьном учебнике. Может быть вы раскрыли бы мир выбранного вами человека? Комментарий автора: Я мог бы отнести написанное и к поэзии. Сердечное отношение к поэту отнести -"краткая характеристика поэта в школьном учебнике"?! Там нет ничего личного, внутренне обдуманного и пережитого. Внутренний же мир нужно открывать, читая стихи Рубцова.
Реальность - Андрей Скворцов Я специально не уточняю в самом начале кто именно "он", жил. Лес жил своей внутренней жизнью под кистью и в воображении мастера. И мастер жил каждой травинкой, и тёплым лучом своего мира. Их жизнь была в единстве и гармонии. Это просто была ЖИЗНЬ. Ни та, ни эта, просто жизнь в некой иной для нас реальности. Эта жизнь была за тонкой гранью воображения художника, и, пока он находился внутри, она была реальна и осязаема. Даже мы, читая описание леса, если имеем достаточно воображения и эмоциональности можем проникнуть на мгновение за эту грань.
История в своём завершении забывает об этой жизни. Её будто и не было. Она испарилась под взглядом оценщика картин и превратилась в работу. Мастер не мог возвратиться не к работе, - он не мог вернуть прежнее присутствие жизни. Смерть произвёл СУД. Мастер превратился в оценщика подобно тому, как жизнь и гармония с Богом были нарушены в Эдеме посредством суда. Адам и Ева действительно умерли в тот самый день, когда "открылись глаза их". Непослушание не было причиной грехопадения. Суд стал причиной непослушания.
И ещё одна грань того же. В этой истории описывается надмение. Надмение не как характеристика, а как глагол. Как выход из единства и гармонии, и постановка себя над и вне оцениваемого объекта. Надмение и суд есть сущность грехопадения!